Лицо конфликта

Дженнифер Лангле́, которая работает наблюдательницей в Донецке, — очень многогранная личность. Она — выпускница Гарварда и Оксфорда, правозащитница с опытом работы в самых разных местах, среди которых, например, Гамбия и Непал. А если вы пообщаетесь с ней час хотя бы часок, то обязательно заметите, что она одинаково хорошая слушательница и рассказчица.

«Я люблю общаться с людьми, это помогает мне увидеть конфликт их глазами, — рассказывает она. — Мне нравится собирать их истории, который, пожалуй, могут быстрее задеть человеческие сердца, чем сухие отчеты».

Иногда слушать и перечитывать эти истории довольно болезненно. Дженнифер вспоминает, как она была старшей патруля в Киевском районе Донецка, и они встретились с женщиной 60–69 лет, чей дом был разрушен во время боев за расположенный неподалеку аэропорт. Ни она, ни ее муж не ездят через линию соприкосновения за пенсией, поскольку такое путешествие съедает практически половину пенсии. Поэтому они вынуждены выживать на крохи помощи от благотворительных и других организаций. «И эта история вовсе не уникальна, — объясняет Дженнифер. — Расходы огромны по сравнению с тем, что они могут получить, и людям пенсионного возраста в основном не хватает сил для этого иногда изнурительного путешествия».

После трех лет работы на линии соприкосновения, в эпицентре конфликта, породившего множество часто кардинально отличающихся друг от друга точек зрения, Дженнифер уверена в одном: «Когда ты на самом деле слушаешь людей и прислушиваешься к ним, становится очевидным, что даже если общая для них территория теперь разделена, реалии их жизни одинаковы», — говорит наблюдательница.

Чтобы проиллюстрировать свое видение, Дженнифер приводит историю другой пожилой женщины, с которой виделась в Невельском. Она живет всего-то в 15 километрах к западу от Киевского района Донецка, однако Дженнифер и другим наблюдателям она рассказала, что поля, где проходит линия разграничения, нашпигованы минами, растяжками и неразорвавшимися боеприпасами, что делает их опасными или даже непригодными для ведения сельского хозяйства. По ее словам, село медленно вымирает, там осталось лишь около 10 % людей, которые жили до конфликта. Почти всем им уже за 60, и большинство из них — женщины. «Это шокирует, — объясняет Дженнифер. — С начала 2014 года многие жители умерли в одиночестве в своих домах, забытые, ведь молодые люди бежали от насилия и спровоцированной им экономической разрухи или же просто погибли за годы конфликта».

Однако цель Дженнифер не в том, чтобы кого-то шокировать. «Если мы хотим покончить с этим конфликтом, мы должны слушать друг друга, — утверждает она. — Истории, которые мы рассказываем, непростые и часто душераздирающие, однако они необходимы для понимания и содержательного диалога». Имея доступ к неподконтрольным правительству районам, которого лишены подавляющее большинство других международных организаций, Дженнифер остро чувствует, что должна делиться этими историями. «Кто будет это делать, если не СММ?», — спрашивает она.

Дженнифер прежде всего стремится рассказать миру именно истории пожилых людей, а особенно — пожилых женщин, которые живут в местах вроде Киевского района Донецка и Невельского, расположенных на линии соприкосновения. «Лицо этого конфликта — это лицо старушки, — говорит она. — И ее история должна быть услышана».